Надо сказать, что можно только восхищаться тем успехом Семена, достигнутым и при помощи его учителя, крестного отца Михаила Александровича Сучкова. Поэтому можно полагать, что если бы не помощь Михаила Александровича, человека с очень жалостливым сердцем и отзывчивой душой, Семен Курилов не стал бы писателем, наверное. Публикация этого рассказа, высокая похвала со стороны литературных критиков и писателей I Всесоюзного совещания писателей Крайнего Севера и Дальнего Востока, которое проводилось под руководством известнейшего писателя-фантаста Геннадия Самойловича Гор, глубоко взволновали и обрадовали Семена.
После того совещания Семен еще и еще прочитывал по заданию учителя Леона Фейхтвангера, Джека Лондона и др. и решился написать что-то большее, чем рассказ. К тому же у него проснулся соревновательный дух, и он говорил себе: «Ну, чем же я хуже и слабее в своих возможностях, чем чукча Юрий Рытхэу, нанаец Григорий Ходжер и другие писатели северных народов, уже имеющие своих прозаиков-романистов?!». И он начал собирать материалы для будущего романа «Ханидо и Халерха». Мне он рассказывал, что материалы собирал в архивах, но в каких он не сообщал. Некоторые сведения о священнике Синявине Семен получил от пожилых жителей Нижнеколымского района. Известно также, что он переписывался с дочерью священника – Татьяной Леонидовной Синявиной, преподавателем физкультуры в ЯПУ (Якутского педагогического училища). Когда автор этих строк после закрытия ЧПУ (Чурапчинского педагогического училища) учился на IV курсе ЯПУ, Татьяна Леонидовна преподавала еще и жила в одной комнате около входа в наше мужское студенческое общежитие. К ней часто приходил большеглазый красивый молодой человек с каштановыми волосами. Он был, оказывается, внуком священника Синявина и сыном Григория, родного брата Татьяны Леонидовны. Звали этого молодого человека Аркадием. Вот с ним-то Семен, оказывается, много переписывался и эти письма будто бы хранятся в музее Семена Курилова в п. Черский. Заведующей музея уже много лет работает младшая дочь писателя – Чэндилада Семеновна Курилова.
Я не читал переписку Семена с родственниками священника Синявина, поэтому не знаю, какие сведения они давали о священнике, о жизни людей в провинциальном городе – Среднеколымск. Откровенно говоря, не нужно было Семену Курилову много информации о жизни горожан, русских и т.д. Ведь главные события в романе происходили в нижнеколымской тундре. Многие сюжеты романа действительно отражают некоторые события из прошлой жизни тундровиков. Но чуть-чуть в дофантазированном виде. В общем, не распространяясь далее о материалах романа, сообщаю, что в 1963 г., когда я приехал в п. Черский в первую командировку из Ленинграда, Семен дал мне прочитать рукопись своего романа, написанную фиолетовыми чернилами. И поскольку при этом он попросил открыто говорить о недостатках романа, постольку я сказал ему об излишних фольклорных вставках, разрыхляющих архитектонику романа. Семен с некоторыми моими замечаниями не соглашался, но в защиту некоторых фольклорных вставок был готов стоять до конца. Не согласился я и с образом юкагирского шамана Сайрэ. Я говорил, что сами юкагиры в нем могут увидеть карикатуру на нашего отца, ибо он плохо видел, а в конце вообще ослеп и женился на молодой девушке. Семен крепко обиделся на это замечание, и мы разругались даже. После этого он мне больше не показывал рукопись своего романа, многие страницы которого были написаны в кочегарке, во время его работы кочегаром. Потом услышал, что Семен свой роман дал прочесть Александру Лаврику, приехавшему в командировку из Тулы (ранее он работал в Якутском радиокомитете). Роман Александру Лаврику понравился и поэтому Семен, очень нуждаясь в деньгах для содержания своей семьи, маленькой дочки Ксюши и безработной молодой жены Маши из Походска (там и ныне живут потомки русских старожилов), предложил председателю Тульской организации писателей купить роман, отредактировать и издать как собственное произведение Александра Лаврика. Тот устыдил Семена, сказав: «Это же, как твой ребенок! Как можешь ребенка своего продать?» Затем он незаметно для Семена положил в его карман несколько тысяч рублей из своих командировочных и забрал рукопись, чтобы доставить его председателю Союза писателей РСФСР Леониду Соболеву, автору романа «Капитальный ремонт».
Так русский человек Александр Лаврик помог материально семье Семена и взялся за дальнейшее продвижение рукописи его романа по литературным инстанциям. Он выполнил свое слово. Заходил на прием к Леониду Соболеву, рассказал о Семене, о его бедственном материальном положении, о его несомненном таланте и вручил рукопись романа «Ханидо и Халерха». Л. Соболев дал рукопись главному редактору издательства «Советская Россия» поэту Владимиру Туркову. А тот передал рукопись заведующему отделом прозы. В результате рукопись оказалась в руках самого молодого работника отдела Ямиля Мустафина. В первый момент, раскрыв пакет и увидев написанную от руки чернилами рукопись, хотел было вернуть обратно автору, чтобы тот сначала отпечатал рукопись на пишущей машинке и только после этого отправил в издательство. Но сдержался и увез рукопись домой, прочитать. Рукопись сразу же захватила его необычностью описываемой жизни, неожиданными для горожанина картинами далекой заполярной жизни, обычаями, мудрыми разговорами и высказываниями неграмотных, отсталых людей чуть ли не каменного века. Все эти свои мысли он рассказал своим коллегам по отделу и стал советоваться, кому же отдать на перевод это, без всякого сомнения, талантливое произведение.
После долгого обсуждения решено было отдать прозаику Роману Яковлевичу Палехову. Он был родом из Дальнего Востока, имел несколько романов и, главное, общался с представителями малочисленных народов Севера и немного знал о их жизни. О решении отправить ему рукописный роман совершенно неизвестного юкагирского писателя из Нижней Колымы, представителя самого малочисленного народа Севера Семена Николаевича Курилова он принял неохотно. Роман Яковлевич до этого не знал о существовании такого народа и вообще не имел информации о существовании у юкагиров своих художественных произведений, как у дальневосточных нанайцев (Григорий Ходжер) и удегейцев (ДжансиКимонко). Поэтому сначала он наотрез отказался от предложения издательства, мотивируя тем, что ему надо завершить свой роман. И все же Ямиль Мустафин настоял хотя бы ознакомиться с этим, несомненно, талантливым произведением. Так будто бы рукопись Семена оказалась в руках его будущего переводчика. Роман Яковлевич в тот же день начал ознакамливаться с содержанием рукописи.
(Продолжение в следующем номере)
Оставить сообщение: